И: исследования определения.
- 05.03.17 г.
- 9772225665000 17009
> Эта внеплановая статья обусловлена необходимостью акцентирования внимания на определениях и значимости их исследования и применения.
Тема проблемы терминов, определений и т.п. в науках уже неоднократно затрагивалась на сайте, см., напр., «Критичность научной терминологии».
Однако в связи с предыдущей статьей сайта («И: проблема экономических определений») вопрос опять встал очень остро. Хотя это понятно: во-первых, всем понятно, что имеется большая неопределенность и даже путаница в научных понятиях, что уже было продемонстрировано на примере многих из них (стоимость, суждение, противоречие, мышление и т.д.). Во-вторых, существенна неопределенность самих терминов «понятие» и «определение» в науках (см., напр., «Рассудочного понятия в науках несостоятельность»). В-третьих, для многих оказалось новостью соответствующая гносеологическая сторона вопроса. В-четвертых, как результат, для многих стало сюрпризом то, что определение и понятие в науках не позволяют эффективно проводить исследования, в частности они не инструментальны. И др. Это все стало причиной внепланового выделения обозначенной в названии статьи темы, причем даже не в статье или ТЕМЕ, а именно в ИССЛЕДОВАНИЯХ. Это актуальное и принципиально важное исследование, суть которого с учетом предыдущих статей сайта можно изложить достаточно кратко.
Первое.
Как уже говорилось, очевидны проблемы не только того, о чем идет речь в науках, но и того, как осуществляется его определение. Иными словами, дело в самом по себе определении предмета исследования. Но в чем тут вопрос? Он в том, что точно так же, как нет понимания и определения многих научных терминов, точно также нет понимания и определения того, что называют определением. Общеизвестно, вроде бы, что определение обозначает признаки, свойства и т. п. определяемого. Но если имеет место обозначение признаков, то сразу же встает вопрос об обозначении существа: о признаках чего говорится? Поэтому имеется и другое понимание определения: это формулировка, объясняющая, раскрывающая и т. п. определяемое, которая дает представление об определяемом (иногда вместо слова «формулировка» используются другие слова: дефиниция, дескрипция и т.д., но сути дела это не меняет). В таком случае определение следует понимать как дающее представление о чем-то свойственном, характерном, поясняющем определяемое (т. е. по существу о некотором внешнем, случайном этого определяемого), но никак не о его сущностном. Таким образом, определение оказывается относительным.
Второе.
Понятие вроде бы должно решать проблему определения: при наличии понятия некоторого нечто его определение действительно может обозначать признаки, свойства и т. п., так как существо отражается понятием.
Однако понятие в науках (не в диалектике) обычно определяется, причем как совокупность (единство) существенных свойств, связей и отношений предметов (явлений), выделяющая предмет некоторого класса по общим и в своей совокупности специфическим признакам; правда, такая дефиниция по существу относится к определению. Иногда уточняется, что понятие имеется в мышлении, что это система мыслей (хотя, как уже отмечалось на сайте, что такое система, в науках корректно не определено). Только вот проблема в том, что, во-первых, мышление в науках не определено, и, во-вторых, в обычной гносеологии (вне диалектики) по сути имеется определение понятия, а не понятие, к тому же понятие описывается, причем как представление совокупности положений, так что его самого понимание низводится до состояния определения со всеми проблемами определения. К тому же сразу на первый план выходит казус научного определения понятия: дело в том, что если говорится не о сущностных свойствах и т. п., то имеется в виду определение, а если речь идет о совокупности чего-то сущностного, то не указывается, как она определяется (ведь материалистические наблюдения, даже внутреннего строения объекта, дают лишь определения). Например, в отношении стоимости интересно, как экономисты могли бы зафиксировать и «разделить» это трансцендентное (метафизическое) нечто (не его явление) на те или иные составляющие (при акцентировании «цельности» стоимости, как уже указывалось на сайте, возникает другая проблема для наук)?
Третье.
Необходимо учитывать различные гносеологические аспекты и хитрости в отношении определения, понятия, определения понятия, понятия определения и т.п., так как эти нюансы порой превращаются в серьезные препятствия на пути решения вопросов, связанных с методологией и предметом исследования.
Четвертое.
Существенна проблема непосредственности терминов и определений, один из аспектов которой заключается в отсутствии их понимания, следовательно, их однозначности. Конечно же, и термин и определение может быть многозначным, но вся его многозначность должна быть зафиксирована и строго описана, а не проявляться в мнительном различном использовании слов в разных ситуациях и по разным поводам.
Пятое.
В науках актуально забвение ряда фундаментальных научных понятий: например прибавочная стоимость в современных науках попросту не изучается, игнорируется по ряду причин, а порой она вообще признается фикцией.
Шестое.
Актуальны эмерджентные характеристики обсуждаемых вопросов. Например, некорректное определение терминов, понятий и проч. вызывает у людей разные представления, что критично для понимания задач и их постановки и что обусловливает разные исследований и решения одного и того же вопроса, но не в положительном смысле (как зависящие от существа ситуации), а в негативном (как зависящие от трактовки (понимания) теми или иными людьми предмета и терминов). А это, очевидно, негативно влияет и на процесс познания и на выработку тех или иных решений. Наиболее ярко это проявляется в общественных науках, так как естественные науки хоть как-то могут опираться на объективный опыт, на моделирование и повторение события, а не просто на наблюдение уже имеющего место феномена вдогонку его развитию с неизбежной потерей тех или иных, особенно первичных, моментов.
Седьмое.
Вообще проблема осуществления познания – это очень многоплановое исследование, включающее многие вопросы и направления, в т.ч. методологическое направление. Тут и постановка задачи. Тут и вопросы определения (понимания) феномена (задачи и т.п.). Тут и выделение его признаков. Тут и необходимость понимания суждения, которое в науках до сих пор корректно не определено. Тут и методология проведения исследований. И т.д.
Восьмое.
В настоящее время в современной диалектике актуальна автоматизация познания. Это не обычно понимаемая компьютеризация – формализация и техническое оснащение – специфического познания, например доказательство теорем. В данном случае речь идет о качественно другом вопросе.
И др. …
А обобщая сказанное, следует отметить, что в диалектике проблемы понятия и определения решены. Правда, эти решения неприемлемы для материалистичных наук. Но всем очевидно, что трансцендентные вопросы самого познания нельзя решить на основе материалистичных подходов и методов, и необходимо выходить за привычные для наук рамки. Но это вопрос отдельного обсуждения.
При этом скажем о том, что, во-первых, представления о понятии и определении в диалектике различены еще со времен Гегеля, или понятие и определение различены и дифференцированы, классифицированы, распределены, как угодно. (Например, нельзя говорить в отношении стоимости ни о понятии, ни об определении в строгом смысле – используется другая дефиниция. А вот в отношении экономики можно говорить, по крайней мере, о ее (диалектическом) определении.)
Во-вторых, в современной диалектической философии различение понятия и определений стало одной из причин актуализации системы логик диалектической философии.
Хотя, с другой стороны, в-третьих, новодиалектическое развитие темы субъективного духа позволило на принципиально новой основе подойти к указанным Гегелем некоторым ипостасям духа, что привело к развитию новодиалектического учения о мышлении и уже со стороны него позволило уточнить многие позиции, касающиеся как понятия и определения, так и их применения.
Более того, в-четвертых. даже такие архитрансцендентальные гегелевские категории, как например знак, удалось формализовать и даже представить их в виде программных моделей, формируемых в современной диалектике с учетом и на основе достижений корпорации Microsoft (об исследованиях их уже говорилось на сайте, см. MICROSOFT: .Net Framework).
Именно отсюда, в-пятых, такие разработки современной диалектики, как искусственное мышление и т.д.
Однако в части и отдельных направлений, например упомянутого искусственного мышления, и автоматизации вообще познания имеется серьезная проблема в смысле привлечения научных кадров: представители философских наук не очень уж хорошо разбираются в современном программировании, не говоря уже о нюансах передовых программистских разработок, в т.ч. корпорации Microsoft, собственно которые и позволяют в современной диалектике моделировать элементы мышления и т.д., а программисты до сих пор находятся в плену раскритикованного Гегелем закона противоречия, не говоря уже о трудностях восприятия ими диалектики, без которой невозможно вообще познание мышления. Эта проблема пока кажется непреодолимой, поэтому о широком распространении положений искусственного мышления и т.д. пока говорить не приходится; хотя, с другой стороны, их исключительное использование в рамках только диалектики тоже приобрело свой смысл …
Таким образом, обозначены основные позиции исследования определения, причем в связи с другими положениями и вопросами практики.
Примечание. Однако начинать обозначенные исследования следует с конкретного вопроса – с понимания определения; продолжение: «Т: определение в диалектике».
См. «Некорректность определения определения в науках - 1».