Философы по Гиренку и настоящие философы.
- 27.03.11 г. -
1
Как недавно определил проф. Ф.И. Гиренок*, «философ – это, прежде всего, иммигрант, "лимитчик", гастарбайтер. Он всегда не местный. Он приехал откуда-то со стороны, из другого мира. Например, из Малой Азии в Грецию, как Анаксагор, которому в Афинах было ничто не мило, ничто не дорого. Для всех греков солнце – это бог, для Анаксагора – это камень. Понятно, что греки прогнали Анаксагора из Афин, и он умер.
Философ ни к чему не привязан, ничего не ценит, ко всему относится критически. Его не устраивают ни местные боги, ни местные традиции, ни местные власти. Философия – это всегда взгляд другого, взгляд со стороны, из иного мира. В нем, как у Гераклита, нет ни сочувствия к людям, ни сопереживания, но есть любопытство.
Философ – эстет, метафизик, а философия с самого начала является потусторонним взглядом на привычное, на близкое. Сократ, ученик Анаксагора, хотя и был из местных, но вёл себя как философ, то есть как чужестранец, как посторонний, разрушая мир подручного, обжитого, конечного. За это, да еще и за высокомерное поведение в суде, его и убили...
Сегодня философ – это не философ, а актуальный художник, акционист, устроитель перфомансов. Это арт-группа "Война" или Кулик и "Синие носы". Но перфоманс – это не поступок, у которого есть следствия, а эпатаж, пощёчина общественному вкусу. А это значит, что современные философы существуют за пределами философии. Тем самым мы имеем двойной разрыв в виде философии без философов и философов без философии...
Традиционно философ понимается не как киник, а как платоник, то есть как мыслитель, а философия – как мышление. Философы – это мыслители…
Философ не любит рассуждать о языке своей философии. Он не интересуется познанием познания. Философ – делосский ныряльщик, а не рефлексун. Ему нужно достать со дна моря жемчуга смыслов, а не наблюдать за рефлексивной рябью поверхности мысли...
Чтобы сегодня понять, что такое философия, нужно научиться читать философские тексты, чтобы потом убедиться в том, что философ – это не тот, кто умеет читать эти тексты, а тот, кто умеет говорить о том, о чем невозможно молчать.
Нужно научиться говорить, чтобы понять, что философ – это не тот, кто умеет говорить красиво, а тот, кто умеет слушать.
Нужно научиться слушать, чтобы понять, что философ – это не тот, кто умеет слушать, а тот, кто умеет молчать.
Нужно научиться молчать, чтобы понять, что философ – это не тот, кто умеет молчать, а тот, кто умеет грезить, сопрягая грезы со словом или поступком, соединяя видимое и невидимое, языковое и безъязыкое. Человек может мыслить, поскольку он имеет для этого возможность. Эту возможность ему дают грёзы...».
Итак, Гиренок определил философа, если говорить кратко, как отрешенного грезящего мыслителя-критика, желающего достать смыслы. А вот «современные философы существуют за пределами философии», они не реальны.
Таково мнение о философах одного из наиболее ярких представителей современных российских философских наук. Его разъяснение, в отличие от многих иных, научных или болтологических, «расширяет наше сознание», дает ощущение того неопределимого, но имеющегося, что присуще философам, что сложно уловить и, тем более, высказать. Оно заставляет вникать в суть, но не мешает этому. Определение реальное.
Много чего сказал Гиренок о философе, о его личных качествах, как непростого человека. И о философии.
Красиво сказано!
Но все же, кого так красноречиво определяет Гиренок? Каких философов? Или всё сказанное им оставляет нам понимание еще чего-то иного?
Кто же такой философ? Жалкий отрешенный мыслитель, желающий достать смыслы? Или как-то еще понимаемый деятель, точнее – по-разному понимаемый деятель? В общем-то это диалектической философии не важно и не интересно.
С позиций диалектической философии определение Гиренка представляет собою изречение в русле опустившего руки, запутавшегося в собственном мышлении, пусть и красиво запутавшегося, постмодернизма – бессильного, отрешающегося от себя и жизни постмодернизма. Правда, иные бывшие или звучащие определения, особенно научные, не только не красивы, но и принципиально хуже, быть может, потому, что не философичны, не включают именно того, чего обычные науки просто никогда не сформулируют, но что есть, и о чем Гиренок хотел сказать или сказал.
Можно было бы, конечно же, в диалектическом смысле через трансцендентальные аспекты различить существо определения Гиренка, но не всякому нужны глубокие аналитические расклады, и вряд ли после гиренковской поэтичности такого рода умозаключения будут восприняты. Поэтому для того, чтобы сказать то, что надо сказать, просто перейдем сразу же к конкретике, и всё будет просто и понятно, что и требуется**.
2
Для более понятного и лучшего изложения, для большего контраста с определением Гиренка просто укажем то, что писали о Гегеле, причем процитировал это, если сказать мягко, даже один из его самых ярых критиков. «Разве не Гегелю и, в особенности, его философии этики и политики обязана Пруссия своим могуществом и организацией, которую она быстро развивает в настоящее время. Разве не суровый Гегель находится в центре организации, которая, посовещавшись с невидимым мозгом, наносит молниеносный удар своей тяжелой рукой? И если речь заходит о ценности этой организации, то для многих она станет более ощутимой, если я укажу, что в то время как в конституционной Англии обладатели преимущественных прав и правительственных облигаций разоряются господствующей коммерческой безнравственностью, то простые собственники акций прусских железных дорог могут рассчитывать на гарантированный средний доход 8,33%. Вот уж, воистину, аргумент в пользу Гегеля!» [цит. по Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 2. С. 43–44].
Для диалектической философии важен и интересен не философ, а настоящий философ – человек, прежде всего, мыслящий и работающий реально и во благо своей страны (это характерная черта настоящего философа, которая, конечно же, присуща всем настоящим сынам своей родины, поэтому это не его определение, которое позже будет рассмотрено отдельно).
Поэтому настоящий философ создает высокое мыслимое для своей страны, а не в угоду романтическим рассуждениям о жемчугах смыслов и т.п., не ставящий себе целью бесконечно обсуждать чужое, как филодоксы, и чуждое.
Настоящий философ трудится, мыслит для народа, а не для себя и не для наук. Кому эти жемчуга смыслов нужны будут, если не будет страны, или если она будет порабощена? Чужакам? Тогда даже просто получение жемчугов, не то что смыслов, есть работа на чужого дядю, или просто предательство.
Настоящий философ не может быть ни к чему не привязан, ничего не ценить; – это философ так может жить и думать.
Для настоящего философа есть его страна, народ, и они самое ценное для него, к ним он привязан, для них он мыслит и создает совершенную идею жизни. Об этом науки и философы даже подумать не могут, ибо не знают, что такое жизнь. И правильно греки сделали, что прогнали чужака Анаксагора из Афин. Да и не был он в диалектическом смысле настоящим философом, или, по-другому: он был обычно понимаемым философом, но не был настоящим философом.
Да, для служения своей стране нужно понять и знать многое: мир, общество и человека – т.е. познание настоящего философа должно быть колоссальным, но оно не может быть «потусторонним взглядом на привычное». Должен быть реальный взгляд на окружающее, только после него, кстати, может стать понятным высшее. Но при этом даже не движение к истине становится главным: ее в ее текущем относительном преходящем значении следует оставить наукам. Понимание мира и жизни во имя своего народа! – вот в чем суть, и это важно.
Но тогда могут сказать, что настоящая философия не может быть мировой, а может быть только национальной. Нет, как раз наоборот, только национальная философия может вызвать уважение, быть признана в мире, стать мировой. Вспомнить хотя бы повествования Платона об Атлантиде! Наивен тот, кто восхищается сверхдостижениями Атлантиды и уносится в грезах в мистические дали. Платон конкретно написал, что его предки смогли одолеть столь мощного противника, победили его в битве. Вот что важно! Вот что сделало это повествование значимым, преодолевшим время, поэтому мировым повествованием. Доблесть, героизм, национальный подвиг, обеспечение жизни будущих поколений! – вот что вечно важно, а не какой-то там секрет стали для сабель или пушек.
А для Гегеля в определенный момент так вообще были превыше всего «интерес и борьба, ставившие себе целью, прежде всего, восстановить и спасти политическую целостность народной жизни и государства»… и вот только тогда, когда «немецкий народ спас свою национальность, основу всякой живой жизни, наступила пора, когда наряду с областью действительного мира, может самостоятельно расцвести в государстве также и свободное царство мысли» [Гегель Г.В.Ф. Соч.Т. 1. С. 12]. Только тогда, когда спасена народность, можно говорить о познании, да и вообще о чем угодно, даже о запуске пилотируемых космических аппаратов на Меркурий.
Только национальные приоритеты, вопреки любым иностранным сказкам и пропагандам, – вот что отличает настоящего философа и настоящую философию.
Это можно проследить в работах любого настоящего философа, хотя это не значит, что это было сделано или будет сделано в науках: например, соответствующий вклад Канта вообще не обсуждался в них (в частности, см. «Т: расширение императива Канта»). Хотя, быть может, просто это кому-то не выгодно, поэтому и науки были поставлены на какие-то соответствующие пути развития? Об этом еще будет разговор, если это кого-то заинтересует.
А еще надо добавить, что разрушение национальной философии страны, если таковая имеется в ней, есть весьма существенное оружие против конкретной страны.
Да, это сложно работать во благо своей страны, особенно когда многие-многие рвутся за иностранным признанием, за возможностью публикаций в иностранных журналах, придающих статус учености, и за визами в другие страны. Когда многие ученые мужи наглядно, при всех, создавая ажиотаж, гонятся за иностранным признанием или за работой за рубежом, особенно если это красиво презентовано и, тем более, хорошо проплачено.
С другой стороны, могут сказать, что, мол, настоящих философов нельзя купить. Да, это так. Например, как можно было купить Аристотеля, учителя самого Александра Великого, или Гегеля – хотя бы потому, что его красавица-жена была, по сегодняшним временам, долларовой миллиардершей? Нет, настоящего философа можно только убить, например, как Сократа, погибшего за идею единого Бога. Но об этом всём любой из настоящих философов спокойно знает, и знает другое.
Однако, все равно, в своем отечестве пророка не признают; об этом еще Иисус Христос сказал. Об этом, те, кто разумен, не просто знают.
Сложно, как получается, работать во благо своей страны, но нужно, или, по-другому, иное для настоящих философов просто невозможно.
Такова доля настоящего философа, другое дело – понимают его или нет; поэтому ему современников следует уведомлять, а вот писать следует для потомков.
Итак, стало понятно то, что философ и настоящий философ существенно отличаются друг от друга, и именно это всегда не учитывается при желании понять, кто такой философ, или же это преднамеренно кем-то запутывается, но об этом, как уже было сказано, будет отдельный разговор.
А что, по Гегелю и вообще, согласно диалектике***, важно для развития страны? Во-первых, национальная идея, которая обращается в развитие национального духа, что, кстати, крайне важно, просто жизненно важно для отдельных стран, поэтому, во-вторых, национальное образование, причем такое, когда ученые не будут уезжать из своей страны, и, следовательно, в-третьих, будут работать во благо своей страны, т.е. будут осуществлять разумное социально-экономическое развитие, причем, в-четвертых, не стихийно, а на основе конкретных определений духа [говоря современным языком, – на базе единых в своем комплексе а) теории модернизации, б) стратегической программы развития страны и в) долгосрочного плана социально-экономического развития]; это так, ибо про ставшую благодаря Гегелю мощь Пруссии и вообще Германии все слышали.
В целом в современной диалектической философии, конечно же, понято и установлено, кто такие настоящие философы, и кто такие все остальные, в т.ч. понятно, почему имена Сократа, Платона, Аристотеля, Канта, Гегеля и других настоящих философов не меркнут в истории.
В современной диалектической философии также понято и установлено, что есть настоящая философия, иначе не было бы смысла глубоко мыслить и познавать существо мира, например, умнее было бы за счет знаний просто обрести много денег. Но, как оказывается, даже рационально можно понять, что есть нечто более важное и существенное, чем деньги, престиж, власть и т.п.
В жизни есть смысл, а из него следует служение своей Родине, своему народу.
Примечание: конечно же, для понимания различий настоящих философов и философов необходимо не только смотреть на них здесь и сейчас, как это обычно делается в науках, и мало будет бросать отдельные мимолетные взгляды в историю. Необходимо знать историю, что весьма сложно, и рассматривать вопросы в ее ретроспективе, как это делал Гегель, как это принято в диалектической философии. Поэтому самой истории, точнее, истории цивилизации, на сайте будет уделено отдельное внимание в силу ее важности и для познания, и для будущего, причем не столько даже для диалектического учения, в нем-то это понято, принято и используется, сколько для конкретной страны.
* С его текстом можно ознакомиться, например, тут: http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/11/904/71.html.
** Ряд положений редакции статьи для сайта, которые пока не излагаются, проработан отдельно.
*** Тут слово «диалектика» используется в особом значении.
[Продолжение: «Философ: понимание и определение».]
См. «Философы: кто они?», «О значении диалектической философии для Пруссии», «Т: расширение императива Канта» и «СДФ: Знания и помыслы».