Модернизация и разные противоречия
(различия основания диалектики модернизации).
- 17.04.11 г. -
>> В Новейшей философии теория модернизации – это теория не столько о том, что модернизация есть такое, согласно мнениям разных специалистов, сколько о том, что конкретно надо делать в одной, отдельно взятой стране.
А. В Новейшей философии применяются проверенные историей знания политической экономии, что позволяет создавать эффективные конкретные предметные теории и инструменты и дает существенные результаты, в частности, при исследовании модернизации, причем не только при анализе произошедших событий, но и в смысле создания конкретной программы насущных действий.
В частности, в современной политической экономии противоречие экономических общественных формаций и процессов (К. Маркс рассматривал его частный вид – противоречие производительных сил и производственных отношений) становится одним из главных моментов не только для понимания и описания общественного развития, но и для его проектирования.
Иными словами, понимание и проектирование процессов модернизации капиталистического общества в Новейшей философии базируются на неизвестном наукам противоречии.
Это одно из коренных отличий диалектической теории модернизации от одной или многих других теорий модернизации, которое и позволило по-новому взглянуть на модернизацию и ее осуществление в конкретных условиях, что наиболее актуально в настоящее время.
Противоречие дает понимание различий обычного (научного) и диалектического исследований модернизации, а также определения возможностей и смыслов ее осуществления в разных условиях, что особенно важно.
При этом надо учитывать то, что противоречие экономических общественных формаций и процессов может иметь множественное проявление, т.е. в ряде случаев следует решать, по сути, ряд противоречий, что, с другой стороны, лишь повышает жизненность и вариабельность диалектических решений, ибо, как определил Гегель, противоречие есть корень всякого движения и жизненности (добавим: если его понимать и уметь пользоваться предоставляемыми им возможностями).
(Справедливости ради надо отметить, что в буржуазной социологии рассматривается противоречие между социальными структурами и акторами, но которое трактуется так, что обычно рассматриваются лишь вопросы создания … активными историческими акторами новых социальных структур. Но это – всего лишь одно из социальных противоречий, которое, к тому же, взято в формальном виде: оно берется лишь для пояснения в теории того, что имеются социальные недостатки, и требуются преобразования, что всем обычно и так ясно.
А при создании конкретной программы модернизации в диалектической теории модернизации рассматриваются несколько институциональных противоречий, не говоря уже про другие, например, противоречие производительных сил и производственных отношений, противоречие в экономике* и т.д.)
Б. Модернизация в Новейшей философии понимается, прежде всего, в одном из традиционных ее смыслов – как процесс перехода от аграрной страны к индустриальной правовой державе. Такой процесс исторически имел место при становлении капитализма – при переходе к нему от феодализма. Поэтому приведенное известное определение наиболее основательно и, главное, исторично. А на основе политэкономической парадигмы оно дает хорошие объяснения многих социально-экономических процессов, но, главное, именно с его учетом на основе диалектической парадигмы возможно формирование актуальной программы действий.
В целом, применяя терминологию марксовой политической экономии, можно сказать, что модернизация есть изменение общества при закономерном переходе от одной экономической общественной формации к другой, при котором общество прилагает определенные усилия для оптимизации этого перехода и даже получения наибольших выгод от него. Конечно же, в каждом конкретном случае модернизация имеет свою специфику, например, при переходе от империализма к социализму, если такое произойдет, надо будет учитывать утверждение В.И. Ленина о том, что между ними нет исторических ступеней, что они стоят на одной исторической ступени.
При этом можно сделать вытекающий из сказанного выше вывод: значительные преобразования общества или отдельных его сфер в рамках одной общественной формации модернизацией можно называть только в определенных случаях, идентифицируемых определенными параметрами и условиями (т.е. развитие, например, здравоохранения, строго говоря, не может быть модернизацией здравоохранения). Это принципиально важное положение.
Тогда модернизацией следует назвать лишь определенные качественные изменения в обществе, в т.ч. в отдельных его сферах, но только такие, которые приводят к переходу общества хотя бы на новый более высокой уровень (не говоря уже о качественно новой ступени его развития и, тем более, о новой общественной формации), и когда достигаются новые или сверхсуммарные результаты, в т.ч. и в правовой плоскости (хотя некоторые исследователи, например Р.Инглхарт, считают, что демократия совсем не обязательно должна быть присуща модернизации).
В указанном смысле многие глубокие радикальные перемены, причем даже с привлечением новейших технологий, но без радикальных экономических и социальных улучшений, модернизацией не являются (хотя многие индустриализацию или ей подобные изменения называют технологической модернизацией).
А вот коммунизм в смысле Маркса – это, в любом случае, модернизация, и на его примере можно показать весьма важное положение и подойти к пониманию модернизации для общественной формации.
В. К.Маркс писал: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразовываться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние» [Маркс К., Энгельс Ф. Соч. -2-е изд. - Т. 3. С. 34] – частную собственность (и отчуждение трудящихся от средств производства. – ПРИМ.). «Коммунизм есть положительное упразднение частной собственности, на первых порах он выступает как всеобщая частная собственность … Но как таковой, коммунизм не есть цель человеческого развития» [Там же. Т. 42. С. 127]. Да, да! – коммунизм не есть цель человеческого развития, он есть лишь «упразднение частной собственности», т.е. начало развития социализма.
(А вот в СССР ученые все перепутали. Поэтому остаются вопросы: как и на основе какой теории развивался СССР? – но и сейчас нет ответов на эти вопросы. Одно ясно: СССР развивался не на основе марксизма. Да и теории построения и развития социализма в СССР не было...)
Схематически сказанное можно изобразить так:
(феодализм) модернизация – индустриальное общество – постиндустриальное общество
(капитализм) коммунизм – социализм – развитой социализм
где курсив условно обозначает конкретный модернизационный процесс.
При этом выступает главное себя различие модернизации, имеющееся в обозначенном различии коммунизма: она может быть объективно наступающим периодом в развитии общества, а может насильно устанавливаться (например, путем открытой К.Марксом диктатуры пролетариата).
Итак, можно сделать важный вывод – в одних случаях, как это было при переходе от феодализма к капитализму, модернизация объективна, в других случаях (в рамках одной общественной формации) она инициируется людьми для решения общественно важных задач, т.е. субъективна.
И весь вопрос в том, что объективная модернизация происходит на фоне объективного решения общественного противоречия за счет смены одной общественной формации другой, а субъективную модернизацию требуется осуществлять на фоне (в условиях) противоречия текущей общественной формации. Т.е. в одном случае противоречие объективно снимается, что создает условия для модернизации (хотя потом оно вновь возникает в новой общественной формации, имеется для нее), а в другом оно противодействует субъективным общественным преобразованиям, как модернизации, так и индустриализации, стабилизации и проч.
Таким образом, имеется обозначенное различие для себя модернизации, и оно связано с видами ее протекания: противоречие есть либо при переходе от одной общественной формации к другой, либо в процессах в конкретной общественной формации (различия общественных формаций также обуславливают различия модернизаций, но уже идентификационные аспекты).
И главным различием и, вместе с тем, характеристикой модернизации является ее объективность/субъективность, а не все те параметры, которые ей отписывает буржуазная наука.
Другим, не менее важным выводом, является то, что для современных обществ важными являются социально-экономические преобразования в капиталистической общественной формации, ибо выход за ее пределы означает смену (гибель) капитализма: либо национализацию богатств капиталистов (социализм), либо значительное ухудшение положения страны, также впоследствии сопровождающееся отъемом богатств у капиталистов ослабленной страны, только уже их «коллегами» из других государств.
Теперь можно в первом приближении определить то, что для современных обществ (т.е. в рамках капиталистической общественной формации) под модернизацией следует понимать процесс кардинального развития страны или (её) определенных компонент, инициируемый людьми для решения общественно важных задач: переход от аграрной, сырьевой или разрушенной войной экономики к индустриальной или постиндустриальной экономике с решением задач развития ряда сфер общественной жизни.
При этом возможны определенные объективные и субъективные ограничения.
Итак, для осуществления преобразований необходимо решить проблему противоречия (для) осуществляемой в этом случае субъективной модернизации (в том или ином ее виде, варианте и т.д.).
И надо учитывать то, что при необдуманных действиях может случиться усугубление ситуации, например, если модернизационное противоречие будет усугублено противоречием экономики, то тогда придется решать не только задачи модернизации, но еще и вновь образующиеся проблемы...
Г. Теперь, казалось бы, можно переходить к обсуждению видов модернизации и к вопросам ее или их осуществления.
Ан, нет, причем по ряду причин.
Во-первых, возникает проблема противоречия для наук: в них нет понимания как его самого, так и его существенности для экономики (без ее развития модернизацию проводить бессмысленно) и т.д. (Для понимания противоречия наукам надо полностью взойти на гегелевскую парадигму, т.е. фундаментально измениться.) Иными словами, любые модернизационные преобразования в рамках одной общественной формации, их анализ и проектирование проблематичны для наук.
Во-вторых, современная общественная наука, как писал К.Маркс о вульгарной политической экономии, «толчется лишь в области внешних, кажущихся зависимостей, все снова и снова пережевывает материал, давно уже разработанный научной политической экономией, с целью дать приемлемое для буржуазии толкование, так сказать, наиболее грубых явлений экономической жизни и приспособить их к домашнему обиходу буржуа» [Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 23. С. 91].
Поверхностные, тем более, буржуазные исследования современной общественной науки суть архаичные и уже отсталые исследования, они зачастую бессмысленны для общества.
В частности, современное углубление обуржуазивания экономической науки приводит еще и к тому, что во многих странах она даже своим же отечественным капиталистам не может указать (создать) пути (средства) защиты от иностранных финансовых посягательств.
А вот политическая экономия в современных условиях, как ни странно, объективно является интеллектуальным инструментом как защиты отечественных капиталов от внешних посягательств, так и даже усиления влияния отечественных капиталов на международной арене, хотя главной задачей видит укрепление и развитие страны.
В-третьих, в науках еще только предстоит осуществить формирование адекватного современным реалиям теоретического аппарата, в частности, надо разобраться с терминами, содержащими слово «модернизация», ибо с ними творится форменная чехарда – в этом можно наглядно убедиться, сравнив их значения в различных научных изданиях и институциональных проектах (например, социалистической модернизации (КПРФ), либеральной модернизации (ИНСОР) и др.).
В Новейшей философии для преодоления разнобоя терминов и получения однозначности их значений и контентного использования пришлось прибегнуть к новейшему инструменту соответствующих исследований, не имеющему аналогов, – к когнитивной теории терминов, понятий и определений – ибо ясно, что только однозначные термины позволят добиться однозначности понимания проблемы и осуществить ее осмысление и описание, а также подготовить условия для ее решения.
В частности, если избавиться от замутненности западных терминов, то российская модернизация предстает как … опережающая модернизация, что принципиально важно не только в теоретическом смысле, но и в идеологическом смысле, и что, понятное дело, будет игнорироваться западной политикой и наукой, а то и оспариваться.
Так что теория модернизации – это такое дело, что даже термины имеют колоссальную роль.
Но не только терминология важна. Важно и общее понимание ситуации и возможности ее исследования.
Поэтому, в-четвертых, необходимо разобраться с парадигмой, на основе которой (каких учений) будут происходить исследования модернизации; например, рассуждения с позиций политической экономии и буржуазной экономической науки будут существенно различаться: в первом случае разговор будет идти о конкретном проектировании, во втором – в целом о том, что надо стремиться к тому, чтобы хорошо жить и т.п., о чем обычно говорят ученые.
В-пятых, громадной опасностью для современных научных исследований является засилье в общественных науках отсталого мышления, совершенно неприемлемого в современных условиях**.
В-шестых, главное, необходимо понять, зачем и для кого решать тот или иной вопрос, ибо без понимания цели, движущей силы и адресата преобразований их обсуждение бессмысленно.
И др.
Остается сделать вывод о том, что проработку вопросов модернизации можно осуществить только на основе диалектической философии, в т.ч. в силу использования в ней
а) современных познавательных возможностей и инструментов, гораздо более мощных, чем средства, имеющиеся в современной общественной науке, уже не способные, как показала практика, дать решения насущных проблем,
б) политэкономических оснований и воззрений, которые не могут быть органичны буржуазным наукам и, поэтому, использоваться в них,
и др.
* Экономика, согласно современной политической экономии, необходимым образом включает в себя противоречие, которое является диалектико-философическим атрибутом экономики, лучше, наверное, сказать - ее жизненным атрибутом. Именно внутреннее противоречие экономики определяет как ее развитие, так и ее социальный характер, что уже дает основание для обоснования социальных вопросов из экономики, но уже не через производственные отношения, как это было в марксизме. Этот вывод крайне важен для рассмотрения социальных вопросов и, главное, для теоретизаций в области социального проектирования, в частности, модернизации: и для нее, опять же, требуется учитывать противоречие.
** См., в частности, «Первое последствие искажения гегелевской логики».
[См. «Социальное изменение», «Модернизации виды» и «Модернизации модели».]